Исследования о немецком авангарде

Другие исследования об авангарде

Н. В. Пестова, И. Г. Мальцева

Фрагменты национальной языковой картины мира: цвет
(на примере поэзии Г.Тракля и его переводов на русский язык)

Поэтическое наследие австрийского лирика Георга Тракля (1887-1914) составляет один небольшой том и не раз переводилось на русский язык. Первые стихотворения поэта были опубликованы в австрийском журнале "Бреннер" ("Brenner" – "Светильник") Л. фон Фикером в 1912 году и были замечены крупнейшим германским издателем "новой литературы" К. Вольфом. Именно он в 1913 году издал первый и единственный прижизненный сборник поэта "Стихотворения" ("Gedichte"), второй – "Себастьян во сне" ("Sebastian im Traum") – вышел в 1915 году уже после смерти Г. Тракля. С тех пор сотни исследований, в том числе и философских (М. Хайдеггер, "На пути к языку" – "Unterwegs zur Sprache"), были посвящены "феномену Тракля". Из всех современников и земляков поэта только, пожалуй, Ф. Кафка мог бы сравниться с Г. Траклем по количеству научных исследований, посвященных его творчеству. Собрано, опубликовано и переведено все до последней строчки, включая письма и деловые бумаги поэта. Сосчитаны, проанализированы и сгруппированы все его слова, определены все поэтические приемы, особенности синтаксиса, выявлены специфические, исключительно траклевские случаи "синтетосемии" ("одновременной многозначности") [Летучий, 13], однако внимание к его творчеству не иссякает, напротив, наука на новом витке развития не только черпает в нем вдохновение, но и находит достойный объект исследования. Для теории и практики перевода в период бурного развития когнитивной лингвистики творчество Г. Тракля приобретает особый интерес и содержит определенный вызов. Такую поэзию, по мнению В. Метлагля, отличает одно качество: "В мире Тракля ситуации и образы следуют друг за другом как знаки неразрешимой загадки или как маски, из-под которых на нас глядит неведомое" [Метлагль, 10]. Как толковать и интерпретировать, например, заключительную строчку из стихотворения Г. Тракля "Untergang" (в одних переводах – "Гибель", в других – "Закат"): "O mein Bruder klimmen wir / blinde Zeiger gen Mitternacht"? Синтаксическая и семантическая многозначность поэтического высказывания, порожденная раширением синтаксической валентности глагола klimmen 'карабкаться' и семантической валентности прилагательного blind 'слепой', в разных переводах толкуется по-разному: "Мы – слепые стрелки, карабкаемся в полночь" (В. Летучий); "Карабкаемся мы, брат мой, слепыми стрелками к полночи" (М. Белорусец); "Мы переводим, брат мой, бледные стрелки на полночь" (Д. Раскин); "Мы – стрелки, ползущие слепо к вершине ночи" (В. Вебер). Даже владея индивидуальным авторским кодом поэта на фоне общего эстетического сценария данного периода, интерпретатор или переводчик поставлен перед сложнейшей задачей, решение которой выходит из сферы риторики, стилистики, теории и практики перевода и требует обращения к мышлению, познанию, сознанию, к специфическим концептуальным системам. Перед нами авторская перспектива, свидетельствующая о сложных ментальных процессах. Совершенно очевидно, что в подобных метафорах кроется ключ к пониманию основ мышления, процессов создания универсального образа мира, а также его национально-специфического видения, актуального для периода коренного перелома в жизни и искусстве первой четверти ХХ века. Метафоры в данном поэтическом примере не только и не столько формируют представления об объекте, сколько предопределяют способ и стиль мышления о нем.
Крупнейшие российские переводчики С. Аверинцев, О. Бараш, В. Куприянов В. Летучий, А. Прокопьев, Г. Ратгауз, С. Тартаковер и десятки других начиная с 1920-х годов обращались к творчеству Г. Тракля и пытались проникнуть в суть его герметичной поэзии, разгадать в переводе (или переводом) его личный авторский код. Множество переводов одного и того же поэтического текста представляет интерес с нескольких точек зрения: во-первых, сам оригинал "испытывается" на художественную неповторимость и глубину смыслов, во-вторых, сопоставляются возможности языка оригинала и языка принимающей литературы, в-третьих, сравнение разных переводов иллюстрирует проблему переводимости / непереводимости поэтических текстов [Горбачевский, 18]. Общий вопрос о переводимости / непереводимости поэзии мы в рамках статьи сузим до переводимости / непереводимости на русский язык цветовой языковой картины мира Г.Тракля.
Цель данной статьи – обозначить проблему и наметить задачи, которые следует выполнить в рамках ее решения. Цветовая картина мира будет рассматриваться как фрагмент общей поэтической картины мира, как "система собственно цветовых и эстетических смыслов, выявляемых в процессе художественной коммуникации" [Носовец, 6]. В связи с такой постановкой проблемы необходимым представляется обосновать наличие в поэтическом сознании Г. Тракля визуальной доминанты, которая, в частности, реализуется за счет высокой степени концентрации цветовой метафоры в минимальном речевом отрезке. Статистический анализ поэтического текста оказывается достаточным для обоснования правомерности такой перспективы исследования. Во всех стихотворениях поэта было обнаружено 972 цветовые метафоры, которые представляют собой словосочетание с прилагательным (или наречием), обозначающим цвет или оттенок цвета, субстантивированное прилагательное или его дериват. Наиболее часто встречающимся цветом у Тракля оказался черный (schwarz) – 145 случаев, далее следуют синий/голубой (blau) – 143, золотой (golden) – 81, белый (weiß) – 74, пурпурный (purpurn) – 71, коричневый (braun) – 64, красный (rot) – 66, серебряный (silbern) – 53, зеленый (grün) – 52, желтый (gelb) – 25, розовый (rosig) – 25, серый (grau) – 24. Особое место занимают такие единицы, как темный (dunkel) – 139 случаев и светлый (hell) – 10. Для Тракля характерно также использование прилагательных (и наречий), обозначающих сниженную интенсивность цвета типа "голубоватый", "красноватый", "зеленоватый" ("bläulich", "rötlich", "grünlich") и т. д. Самую незначительную часть языковой цветовой картины мира составляют дериваты типа "чернота", "краснота", "голубизна", "белизна" ("Schwärze", "Röte", "Bläue", "Weiße") и субстантивированные прилагательные ("das Rot", "das Grau", "das Schwarz", "das Blau"), однако последние, как правило, представляют наибольшую трудность для переводчиков, так как они – из числа тех, что В. Метлагль назвал "знаками неразрешимой догадки".
Очевидно, что метафора цвета у Г. Тракля становится одним из главенствующих способов познания и объяснения мира. В связи с этим оперирование понятием лексико-семантического поля цвета применительно к сложной образной системе Г. Тракля оказывается малоэффективным. Его единицы цветовой картины мира – метафорические цветовые концепты, представляющие собой понятие цвета с потенциально заложенной возможностью развивать эстетические и символические смыслы. Символичность цвета подтверждается его разным толкованием в переводе. Так, траклевский концепт braun 'коричневый' реализуется в русском языке целым спектром прямых и символических значений, связанных с тем или иным аспектом действительности: бурый, желтый, коричневый, блеклый, пожухлый, унылый, увядший; жестяной, ржавый (листва), мёртвый (дерево); спелый, тяжелый (плод), смуглый, загорелый; карий (глаз); темноволосый, златоволосый, рыжеволосый; старый (вино, дерево); побуревший, потухший, поблекший, истлевший, порыжелый и т. д. Большой интерес представляет сопоставление в оригинале и переводе концептов purpurn, rot и 'пурпурный', 'красный', выявление их наполнения у Г. Тракля и правомерность их перевода на русский язык как пурпурный, красный, алый, кровавый, пунцовый, багровый/багряный, багровеющий и т. д., а также правомерность замены прилагательных на другие части речи, например, существительные с семой красный: кумач, огонь и т. п. По этой причине после выявления арсенала цветовых концептов необходимым представляется анализ смыслового наполнения каждого из них.
В каждом цветовом концепте оказалось возможным выделить несколько уровней качественных и количественных характеристик: поливалентность / моновалентность / амбивалентность цвета; пассивность / активность цвета; позитивность / негативность цвета. Каждый из концептов регулярно приобретает один или несколько эстетических и символических смыслов, крайне важных для замкнутой художественной системы Г. Тракля. Так, золотой оказался поливалентным, активным, позитивным, сопряженным с ясностью, прозрачностью, удовлетворенностью, умиротворенностью, покоем и светом, исполнением желаний, богатством ощущений. Голубой/синий – поливалентным, активным, связанным с духовным, святым, усмиренной болью, неопределенностью, загадочностью, подсознательным, уединенностью, оставленностью, странствующей душой, сумерками и вечером как сменой или превращением. Аналогично были проанализированы все остальные цветовые концепты.
Языковой цветовой концепт Г. Тракля заполнен знаками, или символами, выраженными преимущественно непроизводной основой (schwarz, blau, weiß etc.), тогда как в соответствующих русских цветовых концептах преобладают производные (краснеть, алеть, багроветь, чернеть, темнеть; багрянец, белизна, чернота, темень, синева, синь, голубизна, седина, бледность и т. д.). Сопоставление морфологии языкового цветового концепта несет ценную эстетическую информацию, которую предстоит истолковать.
Сравнение оригинала и его переводов показывает более частое отсутствие симметрии, чем ее наличие, в переводе таких, казалось бы, "простых" лексических единиц, как обозначение цвета, в составе метафоры. В данном аспекте исследования необходимо проанализировать все существующие переводческие стратегии, которые в общем виде можно представить как замену (напр., семантическое развертывание: "über Sonjas weiße Braunen" – "Соне выбелило брови" или замена прилагательного другой частью речи со сходной семантикой: "Das wilde Herz ward weiß" – "побледнело дикое сердце"), добавление (напр., добавление эпитета: "der weiße Fremdling" – "белый как лунь странник") или опущение ("das weiße Antlitz der Schwester" – "лицо сестры").
Важную роль в языковом цветовом концепте приобретает функция прилагательного. Атрибутивное или предикативное употребление прилагательного в составе цветовой метафоры ("die alten Wasser gurgeln ein blaues Lachen"; "Der Katze Schatten gleitet blau und schmal"), согласованность или несогласованность определения, выраженного прилагательным со значением цвета ("Kastanien schwarz und wüst", "in schwarzer Novemberzerstörung"), в значительной степени формируют поэтическое высказывание, а именно его особый ритм и интонации, которые не могут не учитываться профессиональным переводчиком. Основное, фундаментальное свойство структуры поэтического высказывания – его ритмическая организация и его особая интонационная структура – в значительной степени определяет другие его свойства и прямо воздействует на семантику и функции всех единиц языка, участвующих в построении поэтического текста. "Индивидуальный поэтический ритм обладает способностью информировать о неповторимом состоянии, поскольку лежащая в его основе интонация имеет денотативный характер" [Ковтунова, 9].
Исключительно значимыми оказываются в составе оригинальной метафоры форма (полная, краткая) прилагательного, его место и его синтаксическая функция. Сравним с такой точки зрения три перевода стиха "Asterfelder braun und blau" [Trakl, 350]: "Астры в буро-голубом" (И. Болычев); "Пестр от астр осенний сад" (О. Бараш); "Поле астр – и синь и прах" (В. Летучий). Почему последний перевод воспринимается наиболее приближенным к оригиналу, хотя в нем наблюдается и замена (blau – синь), и толкование (braun – прах)? Видимо, синтаксическая и семантическая функции траклевского braun und blau и особенно специфическая и столь эстетически значимая интонация точнее переданы в переводе В. Летучего. Синтаксическая конструкция, в которой именная часть сказуемого выражена кратким прилагательным (unflektiertes Adjektiv) при опущении глагола-связки, – одна из наиболее частотных метафорических моделей у Г. Тракля и заслуживает самого пристального внимания.
Мы пришли к выводу, что в синтаксической конструкции с кратким прилагательным в конечной и неконечной позиции четкая граница между атрибутивным и предикативным употреблением прилагательного растворяется. Эта особенность исключительно важна и для метроритмической организации стиха, и для его глубинного метафорического смысла. Сравним два стиха с прилагательными в составе цветовых метафор, стоящими в сходных синтаксических позициях: "Aus Händen sinken Astern blau und rot" [Trakl, 124] и "Das Laub fällt rot vom alten Baum" [Trakl, 28].
Первый стих переведен В. Фадеевым так: "Ладонь роняет астры пестрый цвет" [Trakl, 125]. В. Летучий переводит его следующим образом: "В руках потух астр сине-красный свет" [Летучий, 91]. Как мы видим из обоих переводов, траклевские blau und rot – 'голубой/синий и красный' – соотнесены в переводе с цветом астр и переведены в атрибутивной функции как согласованное определение, выраженное полным прилагательным. Однако в стихе "Das Laub fällt rot vom alten Baum" [Trakl, 28], переведенном О. Бараш как "Кружит багряный лист осенний", прилагательное rot 'красный' в такой же мере может рассматриваться и как наречие в функции обстоятельства образа действия при глаголе fallen 'падать'. Это пример знаменитой траклевской "одновременной многозначности", которая четко прослеживается на синтаксическом уровне и тянет за собой грандиозное семантическое усложнение. Анализ переводов аналогичной синтаксической конструкции Г. Тракля на русский язык показывает, что переводчики предпочитают атрибутивное употребление прилагательного в составе цветовой метафоры. Но "вчувствование" в особую траклевскую интонацию стиха "Das Laub fällt rot..." не исключают другой трактовки, в которой метафора цвета характеризует "способ движения материи", а сама интонация явно имеет денотативный характер. Одной из переводческих заповедей, как известно, считается запрет на попытки сделать поэтическое высказывание более рациональным, логичным, "правильным". Г. Тракль, который вошел в историю мировой литературы как один из творцов "абсолютной метафоры", очевидно, "побывал" там, где никто кроме него не был, и попытался донести информацию о том, чего никто не видел и чему просто нет имени. Переводчик, занимаясь "логическим выравниванием", нарушая заложенную поэтом семантико-синтаксическую функцию прилагательного в составе цветовой метафоры, разрушает образ. Причины замены в переводе цветовой метафоры функции прилагательного могут быть метроритмическими, обусловленными различиями в системе, структуре и норме русского и немецкого языков или какими-то иными.
Еще одна сложность перевода кроется в таком использовании Траклем прилагательных в метафоре цвета, при котором происходит полное семантическое и синтаксическое рассогласование определяемого и определяющего слова. Стих "Der Katze Schatten gleitet blau und schmal / Vom morschen Dach..." [Trakl, 120] не случайно переведен В. Фадеевым как "Кошачья тень скользит в тартарары / С прогнившей кровли…". Прилагательное blau 'голубой/синий' в составе метафоры заменено на странное тартарары, не имеющего ни малейшего отношения к концепту цвета, но которое, однако, видится переводчику более органичным и, может быть, более определенным, чем "скольжение голубого". Поэзия Тракля изобилует метафорами, в которых нарушена семантическая и синтаксическая валентность ("die alten Wasser gurgeln ein blaues Lachen"; "Es schweigt der versteinerte Mund das dunkle Lied des Schmerzens", "O mein Bruder klimmen wir / blinde Zeiger gen Mitternacht"), однако метафора – "сознательная ошибка в таксономии объектов" [Арутюнова, 18], она работает на категориальном сдвиге и представляет объекты одной категории в терминах другой категории. "Логическое и грамматическое выравнивание", обнаруженное нами в переводах поэзии Г. Тракля, приводит к "разгерметизации" его образной системы, потере эстетической информации и размыванию особой траклевской интонации.

Литература

1. Арутюнова Н. Д. Метафора и дискурс // Теория метафоры. М., 1990.
2. Горбачевский А. А. Адекватность поэтического перевода в ее внутритекстовых и внетекстовых связях. Автореф. дис. … док. филол. наук. Екатеринбург, 2001.
3. Ковтунова И. И. Поэтический синтаксис. М., 1986.
4. Летучий В. Георг Тракль: жизнь и поэзия // Георг Тракль. Полное собрание стихотворений. М., 2000.
5. Метлагль В. Жизнь и поэзия Георга Тракля // Trakl G. Gedichte. Prosa. Briefe. St. Petersburg, 1996.
6. Носовец С. Г. Цветовая картина мира Владимира Набокова в когнитивно-прагматическом аспекте. Автореф. дис. … канд. филол. наук. Екатеринбург, 2002.
7. Trakl G. Gedichte. Prosa. Briefe. St. Petersburg, 1996.

© Н. В. Пестова, И. Г. Мальцева. 2003, Екатеринбург.

Другие исследования об авангарде