|
|
|
|
|
 |
|
|
|
 |
|
 |
|
Долгий путь к Хлебникову
(Рецензия на: Mир Велимира Хлебникова. Статьи и исследования 1911-1998 / Сост. Вяч. Вс. Иванов, З. С. Паперный, А. Е. Парнис. М.: Языки русской культуры. 2000, 880 с.)
Творения Велимира Хлебникова на исходе ХХ века становятся все более доступны российскому читателю.То есть можно просто купить книгу и прочитать. Очень долгое время сделать это было затруднительно. В промежутке между 1940-м и 1984-м годами вышло только две книги Велимира – в 40 и 60-м. Восполняется и огромная лакуна знаний о поэте. Основной составитель рецензируемой книги – А. Е. Парнис – задумал это издание еще 25 лет назад. Осуществить удалось только сейчас. Возможно, история издания войдет впоследствии в учебники по книговедению. А сейчас перед нами почти 900-страничный том. В нем два раздела: „Современники о поэте“ и „Художественное поле Хлебникова“. Думается, такой подход вполне оправдан. Несмотря на то, что многие тексты первого раздела известны, собранные вместе, они дают панораму представлений о поэте – от поверхностно, но одобрительно писавшего о нем уже в 11-14 гг. Н. Гумилева до проективных и актуальных по сию пору работ Ю. Тынянова и Р. Якобсона. Здесь же Г. Винокур со значимыми комментариями М. Шапира, К. Малевич, В. Маяковский, А. Крученых, Н. Асеев, О. Мандельштам, Т. Гриц, Н. Пунин, О. Брик (ряд текстов разыскан и публикуется А. Е. Парнисом). Для свежего читателя все эти работы предстанут как новые.
Во втором разделе – тексты нынешних исследователей. И в данном случае заявление составителей, что эта книга „является антологией хлебниковедения – с 1911 по 1998 год“, представляется не совсем точным. Ибо мы не находим здесь очень важных работ Н. Берковского, Р. Вроона, Л. Гервер, В. Григорьева, Р. Дуганова, В. Маркова...
Работы, вошедшие в этот раздел, естественно, не однородные по своему весу и направленности. Можно сказать так: на разных уровнях все они способствуют постижению Хлебникова. Отмечу здесь статьи: Л. Силард (сопоставление сверхповести „Зангези“ с Большими Арканами Таро), Н. Н. Перцовой (сопоставление „звездного языка“ с универсальными языками, которые разрабатывались в разных странах в XVII веке – Ф. Бэкон, Лейбниц, Локк и др., здесь же обширные приложения рабочих записей поэта из архивов), Т. Л. Никольской (о Туфанове в сопоставлении с Хл), Е. Р. Арензона (об историософии Хл), А. Е. Парниса (о диалоге Хл и П. Филонова), С. В. Сигова (о драматургии) и особенно статьи Б. М. Владимирского и В. П. Кузьменко, в которых основательно рассмотрены „законы времени“ Хлебникова. Вывод Б. М. Владимирского: „Хлебников, несомненно, отчетливо понимал неизбежность синхронизации социальной ритмики с природными циклами. Его усилия найти некоторую общую закономерность, описывающую всю совокупность наблюдаемых в природе ритмов, вполне соответствует задаче, решаемой в современной науке“.
Вообще говоря, неизвестно, от какого слова о Хлебникове возникнет интерес к нему, это может быть и самый антихлебниковский текст – по принципу „наоборот“ (хотя сочинениями, отрицающими поэта, засорено сознание не одного поколения филологов, а учебной литературы о Будетлянине практически нет). Здесь я хочу обратить внимание на вопрос американского исследователя Х. Барана, который он задает на страницах сборника „МВХ“: „Не пытаемся ли мы втиснуть Хлебникова в некую смирительную рубашку „разумности“ и непременной „понятности“, рискуя при этом исказить саму природу его поэтики?“ Баран предлагает рассматривать созданное поэтом как своего рода мифотворчество. Заметки ученого, сама идея (хотя она и не нова), заслуживают специального обсуждения. И это по-своему делает здесь же О. А. Седакова. Призывая не судить Хл по законам „нормальной“ эстетики и находя в самом деле интересные подступы к собственно хлебниковским законам (в том числе и в других своих работах о поэте), Седакова делает крайне резкий вывод: „Сила и красота хлебниковских образов – отрицательная сила: она уничтожает вещественный мир, открывая в нем мир знаков. Там, где эстетическая градация строит стены домов и храмов, Хлебников строит окна и пробоины“. Впечатление возникает двойственное: вроде бы даже хорошо – „окна“ („окно в Европу“, например, да и храмам и домам окна нужны), „пробоины“ тоже – от „пробивать настоящее“ по Хл, к тому же мы догадываемся, что „отрицательная сила“ может быть положительной и наоборот. Но с другой стороны эти определения (пробоины, отрицательная) имеют негативный оттенок. К тому же, по Седаковой, и „дно“ в стихах Хл найти легко. Нашел, например, Вяч. Вс. Иванов картинку – и открылось дно стихотворения „Меня проносят на слоновых...“. Однако в прошлом году Игорь Лощилов опубликовал работу „Еще об одном из источников стихотворения В. Хлебникова „Меня проносят на слоновых...“", в которой провел плотное сопоставление стихотворения Хл с ''Мадагаскарской песней'' К. Н. Батюшкова. Но независимо от параллелей, источников, интерпретаций это произведение живет своей бездонной жизнью. И в этом смысле оно, м.б., в самом деле окно или пробоина. В этом же зеленом томе „МВХ“ В. Л. Скуратовский в крайне интересной статье „Хлебников-культуролог“ пишет,что „Хлебников выявляет как бы „матричную таблицу“ ноосферы“. Поскольку мне самому довелось заниматься проблемой мельчайших единиц в авангардных текстах, я могу с некоторой долей уверенности сказать, что Хл в своих изысканиях пользовался как приближающей, так и удаляющей оптикой плюс наложение двух оптик. Поэтому исследователь неметафорически должен стать Хлебниковым, чтобы, разъединив композиты, заново соединить. Книгу „МВХ“ можно рассматривать как некое подведение итогов по предварительным подходам к творчеству Будетлянина, как стимул к новым поискам и открытиям в расширяющейся Вселенной поэта.
Сергей Бирюков
