Исследования о Велимире Хлебникове

Другие исследования об авангарде

Конференция «"Доски судьбы" и вокруг: эвристика и эстетика» (тезисы докладов)

Д. Замятин

Геополитика языка у Велимира Хлебникова

Я так долго думал о геополитике языка у Велимира Хлебникова, что даже "устал". Этой мысли около десятка лет, она не дает мне покоя.
В самом деле, язык в произведениях Хлебникова ведет себя не так, как у других русских поэтов и писателей (за исключением, может быть, Андрея Платонова). Принципиальная особенность, черта его языка – не столько стремление добраться до корней слов, архаизировать язык, сколько особая пространственность его словоизмерений. Конечно, азбука звездного языка, роль отдельных букв русского алфавита в пространственных контекстах были открыто декларированы поэтом, однако за рамками остается сама языковая ткань, языковое пространство его поэзии.
Язык Хлебникова позволяет себе вольности – он гибок и поворотлив, но не просто: слова изворачиваются, выворачиваются так, что обеспечивают себе максимальную свободу пространственного выбора. В любом его "классическом" поэтическом произведении всегда есть свой "хартленд", сердцевинная, или серединная земля, овладение которой дает господство над этим куском языкового пространства. Неологизмы поэта расширяют само пространство языка по наиболее важным направлениям – там, где язык чувствует слабость сопротивления текстовых масс и где есть выход к онтологическим океанам.
Языку Хлебникова чужда плавность великолепных речевых и ритмических переливов Фета. Словесные образы Хлебникова – это стремление скрутить пространства открывающихся языковых возможностей как можно туже, чтобы текст как бы пустил сок, сок пространственной энергии. Мир поэта всегда разрезан, размещен так, что бытие его слов требует создания "буферных государств" языка.
Геополитика языка хлебниковских произведений состоит в "желании" каждого использованного слова, образа соотнести себя с условной картой всех возможных языков – на фоне языкового небытия и безмолвия. Интерес Хлебникова к архаичным и древним мифологиям и космогониям не случаен: геополитика языка может возникнуть там, где пространство, обретая язык, создает миф о себе, и тогда, когда фокусы ментальных месторождений и месторазвитий сплетаются в неразделимое целое исторически заявленной воли. Поэт пытался осваивать и региональные диалекты, областные слова – в надежде уловить едва различимые перепады языкового рельефа. Его языковая геополитика была естественной, ибо она укладывалась, по сути, в простую образную геоморфологию русского языка и русской словесности.
Любой язык стремится к расширению, экспансии. Вопрос только в том, как эта экспансия обеспечена и поддержана онтологически – на уровне территорий и пространств, породивших сам язык. Земная стихия, хаос или земной космос, сквозные образы суши и моря или фрагменты оборванной земной летописи – вот что определяет геополитические претензии языка. Геополитической проблемой русского языка до Хлебникова было несоответствие континентальной и дикой мощи постепенно налаживавшегося синтаксиса и слабой морской организации самих слов, не создававших прибрежных и океанских прочных словесных империй. Хлебников увидел колоссальные возможности русской языковой геоморфологии, возможности обычных расейских балок и оврагов, увалов и низинок, словесно сосредотачивающих язык, настраивающих его на колонизацию словесных заморских земель.
Задача – найти необходимую языковую ориентацию, разработать уникальный геоязык, чутко отзывающийся на процессы выравнивания или "ломки" земных пространств. Говоря больше: геополитика языка есть единственно возможная геополитика, ибо любая политика имеет дело с пространством, ее порождающим и ограничивающим, и с языком, определяющим возможности пространства возникнуть и заявить о себе политически.
Лексика Хлебникова ошеломляет. Он видит структуру любого слова с огромной высоты, перед ним разворачивается карта слова, на которой различаются очертания внутрисловесных полуостровов и островов, огромные массивы океанских толщ нераскрытых смыслов, цветные лоскутья имперских владений отдельных фонем. Как лексикограф-геополитик Хлебников прост: фронтальные разделы внутри слов, глобальные смысловые коммуникации сквозь все словесное пространство, быстрый захват еще не освоенных смысловых территорий. Его слова порой неуклюжи и сталкиваются друг с другом, как броненосцы, – талассократия слов так близка и желательна. Однако: эти слова чувствуют громадность земного пространства, пока не принадлежащего им.
Произведения Хлебникова есть геополитический продукт русского языка, осознавшего свою тяжеловесную мощь, свою утраченную провинциальность. Втягивать и всасывать словесную мелочь, поставить своим центром все возможное пространство языка, рассеяться незаметной переходной зоной между прижатыми к земле диалектами и возвышенной "азбукой Морзе". Хлебников – "Хаусхофер" русской словесности, бросивший ее в авантюру четырехмерной Земли, Земли, обозначившей собственные образы как откровенное приращение космической власти.
Настанет день, когда язык Хлебникова перестанет говорить о земной политике. Он сольется с земной поверхностью – сушей и водой. Его космические заботы станут уделом степной травы под северным ветром. Исчезновение такого языка будет знаком, символом, образом геоэтики, этики растворившихся сами в себе, ограничивших сами себя – пространств России.

© Д. Замятин

Другие исследования об авангарде